Из полуподвального детства до сей поры,
Все нарушая законы, сырость вползает в поры
Ботвой свекольной в подполье, под тучею мошкары,
И даже словом иным, например «контора»
Нашего ЖЭКа, что размещался тут же.
Заведующая, тётя Женя — большая осенняя туча,
Когда своего мужа она начинала утюжить,
Мне закрывали уши, на всякий случай.
Потом прибегал Венька, выглаженный, как галстук,
И с мамой о тёте Жене беседовал по душам.
А мне он потом рассказывал о правом и левом галсе,
Поглаживая тельняшку, дым пускал по усам.
Потом выпрашивал водку, маму щипал неуклюже,
Хихикал железнозубо…
Зачем я всё ворошу?!
Увидеть ещё раз: мама краснеет по самые уши.
— Венька, мне кажется, Женя мало тебя утюжила,
Ты подожди, — смеётся, — я ей сейчас скажу…
Все нарушая законы, сырость вползает в поры
Ботвой свекольной в подполье, под тучею мошкары,
И даже словом иным, например «контора»
Нашего ЖЭКа, что размещался тут же.
Заведующая, тётя Женя — большая осенняя туча,
Когда своего мужа она начинала утюжить,
Мне закрывали уши, на всякий случай.
Потом прибегал Венька, выглаженный, как галстук,
И с мамой о тёте Жене беседовал по душам.
А мне он потом рассказывал о правом и левом галсе,
Поглаживая тельняшку, дым пускал по усам.
Потом выпрашивал водку, маму щипал неуклюже,
Хихикал железнозубо…
Зачем я всё ворошу?!
Увидеть ещё раз: мама краснеет по самые уши.
— Венька, мне кажется, Женя мало тебя утюжила,
Ты подожди, — смеётся, — я ей сейчас скажу…
Комментариев нет:
Отправить комментарий